How I did not climb Kazbek

Feedback on The ascent to Kazbek (Georgia) in the fall of 2017.
The idea to climb to the top of Kazbek belonged to my brother, I just backed her. Moreover, in 2011 we went to trekking to the base camp of Annapurna, where it was quite difficult, but very interesting and beautiful. That the Nepalese trekking was an "ordinary walk", as the Pope claimed, we were able to say confidently only after descending from Kazbek.

Я не была готова морально к подъёму, совсем не смогла оценить его сложность. Конечно, на сайте описано, что делаем в первый, второй и остальные дни, дан список рекомендованного снаряжения. Но не было видно больших красных букв: "Люка, ты будешь спать в палатке все 7-10 дней путешествия, душа не увидишь столько же, каждый день ты будешь брать рюкзак 17-20 кг и идти вверх по камням, леднику или сыпухе (когда крутой склон усыпан мелкими камешками и пылью и все это уходит из-под ног) и др." Как сказал наш инструктор Саша: "поход - это множество лишений" - и это правда.

Кстати, все это время Саша был нашей группе из 7 человек родной матерью - он закупил необходимые продукты и готовил для нас каждый день, давал свой спальник вечером погреться, а наши термосы всегда были заправлены горячим чаем.

Даже, если вы морально не готовы к такому походу, а физически вам реально тяжело идти с грузом, не забудьте взять из дома своё чувство юмора, иначе скисните и сдохнете на второй день. Если у вас нет чувства юмора - позаимствуйте у друзей. Если у вас нет друзей, не ходите в поход).

Если вы таки не пойдёте в это приключение, то никогда не увидите снежную вершину горы, окружённую сотнями звёзд, солнце, зажигающее её розовым светом, сиреневые закаты в горах, преступную группировку полудиких животных и другие чудеса природы недоступные ни одному городу. А ещё не встретитесь со своими страхами, не поборите их тут же на месте; может и не поборите, но хоть посмотрите им в лицо.

В первый день пришло осознание того, что просто не будет: с 1750 метров на 2200 к церкви Гергети с полным снаряжением: палатки, тёплые спальники (рассчитаны до -13, но я бы брала ещё теплее) кошки, ледорубы, обвязки для хождении в связке. Пока мы все это крепили к рюкзаку было весело: мы смеялись над кошками, папиной шуткой: "зарубился сам - заруби друга", я спрашивала: "мам, хочешь ледоруб ?"

Когда Рюкзаки только накинули на спину, многие напряглись, но все ещё улыбались. Когда начали идти вверх, первым закончилось дыхание - оно стало прерывистым, частым. Единственная мысль в голове звучала так: "Когда же мы уже придём, когда можно будет снять рюкзак и больше его не надевать?" Главное сразу себе не отвечать, что через 7-10 дней, в то расстроишься))

Многие мне говорили, что в горах я смогу подумать о жизни, ответить на серьёзные вопросы, но кроме мыслей о том, куда поставить ногу, как долго ещё идти и скоро ли ужин почти не возникало. Голова была пуста от повседневных забот, работы и даже вопросов гигиены.

Вся вода на пути была очень холодной, а на 3600 каждую ночь превращалась в лёд. Зато была чистой и вкусной. После 3000 вся вода - это таяющий ледник, поэтому в неё желательно добавлять немного соли или лимона иначе не напьёшься, а ещё она вымысел соли и минералы из организма. Горячий душ стал мечтой уже на второй день.

На третий день я надела шапку и сняла ее уже в Тбилиси в +29С.
В горах ты думаешь о горах, на какой камень поставить ногу, куда воткнуть трекинговую палку. Обсуждать какие-то жизненные темы не хочется, там хорошо молчится. Можешь говорить о предстоящем дне подъёма, ужине, слушать Сашины тонны историй о походах. Все.

Пожалуй, сравнить чувство снятого рюкзака можно с только что снятыми туфлями на каблуке, в которых проходила несколько часов к ряду. Приятное облегчение. И так по несколько раз в течение дня, во время каждого привала и вечером)

Поднимались до метеостанции на 3600м мы 2 дня, чтобы акклиматизация проходила правильно. Ночевали у монастыря Гергети с пасущимися вокруг коровами на 2200 и на зеленой поляне 3000, затем шли по леднику и поднимались вверх по сыпухе. Как только садилось солнце - становилось холодно. Надевали все самое тёплое, иногда кутались сверху в спальник. В одну из ночей ветер пригибал палатку к нашим не спящим телам порывами 20-50 м/с.

Мы с мамой остались ночевать в здании метеостанции на нарах. А папа, Боря, Белка, Даша и Саша две последние ночи ночевали на "крестах"(место, где ставят штурмовой лагерь, высота 4000). Железная крыша метеостанции издавала такие звуки, что казалось, что мы вместе со зданием уже съезжаем вниз с обрыва к леднику. Это страшно. Оказывается, при экстремально сильном ветре из палатки вынимаются дуги и все, кто внутри натягивают палатку на себя сверху, держат ее руками - мы думали, что у ребят на 4000 дела обстояли именно так. Хорошо, что нет.

Вообще жизнь на метеостанции отдельная история) она состоит из нескольких комнат с нарами, небольшой общей кухней, комнатой-приемной дежурного по станции и, наверняка, самой метеорологической, где стоит все оборудование и снимаются погодные показатели.

Мы жили в комнате с шестью ребятами с Урала и десятью венграми. Нары - сбитые двухэтажные кровати из досок застеленные десятисантиметровым слоем поролона - кладёшь на него каремат, спальник - ложе готово) главно что сухо и безветренно. Кухня завешена флагами разных стран с надписями, пожеланиями, много рекламы на стенах, а на столах и под ними - грязной посуды( в кухню приходишь со своей газовой горелке ой и продуктами и варишь обед-ужин, завариваешь чай.

Чем выше ты поднимаешься, тем заметнее замедляются процессы в твоём организме. Бывает ты откровенно тупишь - можешь сидеть и смотреть на пейзажи, в окно. Мы с мамой как-то наблюдали картину: перед метеостанцией расположился палаточный городок, возле одной из них стоит пять человек и просто смотрят на неё. Нам не было видно разговаривают они или нет, выглядело это просто: они тупили на палатку, а мы на них из окна)

Когда стемнеет, видишь из окна, как люди с фонариками на лбу ходят по городку, многие из них выбирают камень покрупнее, чтобы спрятаться за него справить нужду. Эти люди похожи на самые настоящие луноходы - двигаются небыстро, фонарь горит, пейзаж вокруг каменистый...

Местный туалет мы называли "домиком Элли". Как в сказке про волшебника страны Оз, помните? Девочка Элли с собакой Тотошкой во время урагана вместе с домиком улетела из Канзаса прямо в волшебную страну Оз.

Наш туалет был каменный с деревянным настилом и внушительной дыркой в полу, в которую был виден отвесной обрыв (это кроме всего того, что можно увидеть в туалете). Заходя в него в ветреную погоду чувствуешь себя той самой Элли, которая сейчас вместе с домиком улетит в Тбилиси вместе со всем содержимым. И смешно и страшно)

Решение не восходить я приняла после акклиматизационного выхода на 4200 к леднику. Когда мы возвращались, голова разболелась невыносимо. Весь лоб и виски стучали. Этот стук отдавал почти во все тело. Спаслась относительно быстро Немисилом.

Повторять это я не захотела. У меня бы хватило сил взойти, но я решила поберечь голову и остаться на 3600 вместе с мамой. А ещё мне было страшно. Одно дело идти с группой малознакомых людей, а другое - со своей семьёй, единственной. За них же переживаешь также как и за себя.

Зато мы ходили в нашим в гости самостоятельно на 4000 по сыпухе в снег. Кстати снег там не красивый, лёгкий , пушистый, а крупа, которая бьет тебя по лицу со скоростью 5-10 м/с. Заходили на чай в штурмовой лагерь.

Никто из нас в итоге не взошёл на вершину Казбека.
Всех в вечер перед восхождением накрыла температура, утром они спустились к нам на станцию. Горняшка (горная болезнь) проявляется у всех по-разному: головные боли, повышенное/пониженное давление, рвота и даже раздражительность и приступы гнева.

Как я говорю: если бы у меня был хвост, я бы им виляла от радости. Я была так рада возвращению папы, Бори, Белки, Даши с Сашей. И я рада была, что мы идём вниз.

Спускались мы гораздо быстрее, чем поднимались, оставив бензин наверху, запасов еду поуменьшилось. Впервые за весь поход я ощутила, что рюкзак стал немного легче.

Шли до монастыря Гергети 5,5 часов. Так как спускались на день раньше запланированного, ночевали в палатке, наш хостел был занят в Тбилиси. Пришлось смириться с этим и провести ещё одну ночь в тёплом тесном пространстве.

За ужином к нам прибежала пастушья собака, алабайка, ласковая такая игривая девчонка. Пахло от неё убийственно - лайном и молоком одновременно. Она осталась ночевать у входа в палатки. Эта зараза лаяла через каждые полчаса так, будто кто-то кто-то на нас нападал, огрызающийся лай с утробным рычанием. Звучало страшно.

Так я лежала в палатке, пялилась в потолок: справа храпел брат, слева раздавался громкий кашель, собака лаяла как сумасшедшая, так себе ночка. В какой-то момент что-то начало ломиться в палатку. Что-то большее, чем собака, которая разрывалась лаем. Тут уже даже Борик не выдержал и проснулся. Первый вопрос, который я задала: "где ледорубы?" Я готова была выходить из палатки только с ним в руках. Саша уже на кого-то кричал на улице. Снаружи уже немного светало, вокруг нас паслись лошади. К вам когда-нибудь пыталась зайти лошадь в палатку?

Сил и желания спать уже не было, мы укутались в спальники и смотрели свой собственный грузинский канал Discovery: собаки гоняют лошадей, лошади гоняют собак, если те лежат больше 15 минут на одном месте. Задиристые кони попались... Я радовалась, что лошадь только "нежно постучалась" в палатку, а не села на неё где-то со стороны головы.

Как только спустились и сжали снарягу, заказали в кафешке вина, хачапури и грузинский салат из свежих овощей. Это то приключение, которое нельзя посмотреть по телеку, можно только пережить. И это круто.

Важно, с кем ты идёшь в горы, там сильно проявляется человеческая сущность - можно стать ближе, в можно разойтись навсегда.

С возвращения мне уже 3 раза снилось, что я в горах, то поднимаюсь, то спускаюсь и это всегда красиво и непросто.

Высоцкий был прав, сказав, что лучше гор могут быть только горы. Просто иногда мне хочется к морю :)

Люка Лобарева, сентябрь 2017.