Дом Волошина в Коктебеле

Макс Волошин поселился в Коктебеле вместе с матерью в 1893 году, в 1897 поступил и в 1900 году был исключен из Московского университета, в эмиграции был знаком с А.В.Луначарским, Анатолем Франсом, Роменом Ролланом, Пабло Пикассо, Диего Ривера, в 1916 навсегда поселился в Коктебеле. В 1918÷1920 годах спасал то 'красных' от 'белых', то наоборот

потом (после занятия Крыма Михаилом Фрунзе в ноябре 1920 года) - 'бывших' от чекистов (особенно в 1920÷1921 годах, когда в Крыму 'трудились' председатель Крымревкома Бэла Кун и его секретарь Розалия Землячка - производили предписанную московским ЦК партии 'зачистку' от остатков врангелевского войска). В то время (конец 1920 и 1921 год) в Крыму было уничтожено до 120 тыс.чел. (в т.ч. сын писателя Ивана Шмелева Сергей - больной туберкулезом со времен Первой Мировой войны офицер, отказавшийся уехать с врангелевцами). Именно Шмелев, поверив уверениям новой власти, написал письмо к скрывавшимся в горах остаткам 'бывших', обещая им гуманное отношение... Среди поверивших и сдавшихся был и его сын, все они были расстреляны.
   В то время коменданты крымских городов получили телеграмму Бела Куна с приказанием немедленно расстрелять всех зарегистрировавшихся офицеров и военных чиновников. Телеграммы заместителя Троцкого в Реввоенсовете Склянского гласили - 'Война продолжится, пока в Красном Крыму останется хоть один белый офицер' (см. книгу Мельгунова С.П. 'Красный террор в России', Нью-Йорк, 1989, с.66.). Физически уничтожались не только офицеры, но и священники, солдаты, инженеры, доктора, сестры милосердия и члены их семей (к лету/осени 1920 года в Крыму скопилось до 2 млн. человек 'бывших').
   По иронии судьбы в доме Волошина одно время жил и сам Бэла Кун! Тов. Кун писал в то время - 'Товарищ Троцкий сказал, что не приедет в Крым до тех пор, пока хоть один контреволюционер останется в Крыму'. Бэла Кун внешне приятельствовал с Волошиным и даже разрешил последнему вычеркивать каждого десятого из списка подлежащих расстрелу. Волошин делал это со страшными мучениями, так как знал, что девять остальных будут уничтожены (работа [10], с.32).
   Согласно продиктованным в 1946÷1948 г.г. воспоминаниям Марии Петровны Чеховой (находятся в архиве Ялтинского дома-музея А.П.Чехова, по данным работы [10], с.114), после оставления Крыма войсками П.Н.Врангеля зимние 1920÷1921 г.г. репрессии против 'бывших' (не только военнослужащих, но и членов семей, женщин) были ужасающими. Как вспоминает М.П.Чехова, в Ялтинском порту людям привязывали к ногам груз и сбрасывали их в море; с мола было видно, как трупы колыхались в воде, один из приглашенных для уборки утопленников водолазов сошел с ума во время выполнения задания. Мимо чеховского дома на Аутской улице ежедневно прогоняли под конвоем партии людей на расстрел. В Севастополе осужденных загоняли на саморазгружающиеся баржи и сбрасывали в открытое море...
   По рассказам старожилов Крыма, белогвардейцев ставили под обрывом 'шаляпинской' скалы (местечко Суук-Су между Артеком и Гурзуфом), привязывали тяжелый камень и стреляли в затылок. Одному отчаянному смертнику удалось спастись - он бросился вниз и не разбился. Прятался в расщелинах Пушкинского грота, потом переплыл за Адалары, питался водорослями и мидиями и, наконец, ушел 'за кордон' (данныe работы [10], с.72÷73).
   Это происходило после обязательства правительства большевиков, подписанного М.И.Калининым и В.И.Лениным - 'Честно и добровольно перешедшие на сторону Советской власти не понесут кару. Полную амнистию мы гарантируем всем переходящим на сторону Советской власти. Офицеры армии Врангеля, рабоче-крестьянская власть последний раз протягивает вам руку примирения'...

Кстати, в этом доме бывали А.Толстой, И.Бунин, М.Цветаева, В.Вересаев, М.Булгаков, К.Чуковский, Ф.Шаляпин, А.Ферсман, К.Богаевский, К.Петров-Водкин, А.Спендиаров, К.Паустовский, И.Эренбург, А.Павлова, А.Грин и многие другие. Ныне в Доме Поэта располагается литературно-художественный отдел Феодосийской картинной галлереи, в доме много акварелей самого Волошина, его друга художника Богаевского и др.